![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
asetrinaЯ начинаю большой и важный для нашей семьи проект. Мой папа написал мемуары (да-да, прямо как Муми-папа), я собираюсь их издать и подарить ему на 80-летие в следующем году. А пока редактирую тексты, подбираю фотографии и изучаю историю семьи.
Мой дед, папин отец, был высокопоставленным человеком в Грузии и был репрессирован в 1937 году. Его жена осталась с четырьмя детьми, младшей из которых было всего 3(!) недели. Им чудом удалось уцелеть и не отправиться в лагеря. Об этой жизни и пишет папа – с интересными подробностями о советской жизни.
Мне показалось, что такая хроника будет интересна не только мне или членам нашей семьи. Папа на удивление хорошо пишет – со своими двумя техническими и одним музыкальным образованием. Он прожил интересную жизнь (запускал космические корабли, работал в авиации, на испытаниях атомной бомбы и даже играл на похоронах Сталина) и рассказывает о той эпохе, которую наши дети уже будут изучать по учебникам.
Я решили публиковать эти мемуары в Интернете – опуская совсем уж личные подробности, которые не будут интересны широкой аудитории. И если кого-то из вас эта история заинтересует и вы будете оставлять мне свои комментарии, я буду очень рада, т. к. это серьезно простимулирует мою работу по подготовке мемуаров к печати.
Мне было интересно читать. Надеюсь, вам тоже. Тексты будут с фотографиями.
А вот отрывок из первой части, для привлечения внимания ☺
…Из квартиры нас в тот же день выселили, и мы оказались в подвале нашего же дома. Сталина, я и Светлана в это время болели корью. Мама металась между нами, новорождённой Бэлой, местной тюрьмой и трестом. Вокруг было гробовое молчание. Нам никто ничем не помог. Кровати в подвал спустили случайные мужчины, которых мама уговорила за какое-то вознаграждение. Деньги, которые были дома, быстро закончились. Отца арестовали в день получки, так что эти деньги в семью не попали. Они вместе с личными вещами отца и большинством вещей из квартиры просто исчезли. Они, как и отец, будто растворились в воздухе. Машина отца тоже была конфискована и, как потом выяснится, закончила свой путь в гараже треста.
Над семьёй, которая в одночасье была растоптана и унижена, как дамоклов меч, повисло клеймо «семья врага народа».
Все многочисленные знакомые, даже те, которые считались друзьями и многократно бывали у нас дома, отворачивались от мамы, при встрече старались отойти в сторону, разговор обрывали и спешно уходили. Официально ни один врач не пришёл к больным детям. Мама с благодарностью вспоминала врача, который пришёл к нам в подвал, принёс лекарства и сделал назначения. Он пришёл ночью, чтобы никто не увидел. Нам помогал, и тоже по ночам, дворник Жан, китаец. Он не мог говорить, когда-то ему японцы отрезали язык. Помогал нам по всяким хозяйственным делам. В это тяжёлое для нас время он проявил себя настоящим мужчиной: приспособил в подвале железную печурку, приносил дрова, ходил на базар обменивать мамины вещи на продукты.
Мы в очередной раз возвращаемся от тюрьмы домой. Мама присела на камень и плачет. К нам подошёл мужчина, лица которого мама не смогла рассмотреть в темноте, но он был ей незнаком. Мужчина настойчиво посоветовал маме никуда больше не ходить с вопросом о судьбе мужа и как можно быстрей уехать из Грузии…
Приключения одной семьи в Советском Союзе
(хроника для домашнего чтения)
Облечь в письменную форму свои жизненные воспоминания и всё то, немногое, к сожалению, что я слышал от мамы, мне подсказала мысль о том, что я уже пережил не только последнее статистическое десятилетие, но и отпущенные мне моей Родиной 14-летний срок дожития, и до физического конца осталось ровно столько, сколько мне ещё отпущено Всевышним. Вот за это «ровно столько» и попытаюсь информацию своей памяти перевести в строчки повествования и оставить их своим детям и внукам. Может быть, им в своё время захочется продолжить хронику нашей семьи и легче будет начинать не с чистого листа.
Итак… Я бежал по улице в мокрых штанишках и горько плакал. Мне очень хотелось писать. Когда я завернул в свой двор, за мной погналась огромная собака и куснула за попку. Сбежались все соседи, шума было предостаточно…
Много лет позже мама пояснила мне, что было это в 1935 году в г. Чиатура, в Грузии. И что бежал я из детского сада домой пописать в привычный горшочек, а за мной безуспешно бежала тучная воспитательница. А большая собака – это овчарка нашего соседа, работника НКВД, который вскоре сыграет не последнюю роль в трагической судьбе отца. Бедная мамочка была очень огорчена тем, что я не ужился с садом. Ведь в это время, кроме меня трёхлетнего и пятилетней Сталички, у нее на руках была новорождённая Светланочка. И было сложно за всеми нами присмотреть. Вот тогда-то в семье появилась Аннушка наша нянечка на последующие 2 года. Это была добрая, бескорыстная и заботливая русская женщина, бежавшая от голода из российской глубинки, с которой мама познакомилась на местном базаре и привела к нам домой.
Заканчивался 1935 год. Отцу оставалось жить чуть более 2х лет. А пока 32-летний выпускник лениградского Горного института только что вернулся из Германии, куда он выезжал для обмена опытом с рурскими специалистами.
Безжалостная государственная система тех лет пока благоволила к отцу, играя с ним в смертельную игру «кошки-мышки». Сила этой системы всего за 4 года после окончания Горного вознесла крестьянского парня из провинциального городка Хони с должности сменного мастера рудника до уровня главного инженера треста «Чиатурмарганец» (этот трест объединял собой всемирно известные грузинские рудники по добыче марганца).
Отец - Валерьян Кенджерадзе
Отец родился 17 января 1903 года в Грузии, в районном центре Хони, в крестьянской семье Кенжерадзе Антона и Нино. К сожалению, у меня нет информации о том, как и откуда происходит семья деда Антона. Бабушка Нино умерла рано, меня ещё не было на свете. Дедушка Антон пережил своего сына всего на два года.
Поэтому пишу только о том, что знаю достоверно.
Дед Антон и бабушка Нино
Знаю, что отец окончил в 1923 году Хонскую учительскую семинарию, был активным членом молодёжной революционной организации «Спартак». Спартаковцы прикреплялись в качестве помощников, порученцев и телохранителей к грузинским революционерам, к таким, как Кецховели, Цулукидзе, Сванидзе, Орджоникидзе и другим. Отец был прикреплён к Серго Орджоникидзе. Возможно, впоследствии это тоже сыграло роковую роль в судьбе отца.
«…Один из первых комсомольцев Грузии, вожак молодёжи Хони, секретарь горкома, глубокий приверженец всего того нового, что принёс с собой в 20е годы революционный вихрь из России…», всё это, спустя много лет, я прочитал на стенде, посвящённом памяти отца, в Хонском краеведческом музее.
Грузия - маленькая страна. Население её - меньше населения моего родного Ленинграда. Поэтому там почти что все родственники, все друг друга знают. И, безусловно, отец был заметной личностью в жизни Грузии. ЦК ВКП(б) Грузии отправил своего преданного, обласканного воспитанника на обучение в Россию, первоначально в Московский университет, а затем в ленинградский Горный институт.
Вот содержание архивной справки из Горного института (№ 15-128 от 22.05.1962 г.):
«Канджарадзе Варлам Антонович с 1 сентября 1924 года приказом Главпрофобра Наркомпроса РСФСР был переведён из Московского государственного университета в Ленинградский горный институт на горный факультет.
В период обучения с 01.09.1924 г. т. Канджарадзе В. получал стипендию от ЦК ВКП(б) Грузии в размере 50 руб. в месяц, а с января 1930 г. получал стипендию от Чиатурского марганцевого треста, как законтрактованный для работы по окончании института, в размере 90 руб. в месяц.
Канджарадзе В.А. окончил Ленинградский горный институт 07 марта 1930 года по рудной специальности с присвоением квалификации «Горный инженер».
Основание: личное дело № 1069 за 1924 г.
Приказ по институту № 81 от 07.03.1930 г.
Подпись: проректор по учебной работе
Профессор Л.Н. Келль.
Зав. архивом Т.А. Сметанина».
Справку заказывала мама при оформлении персональной пенсии как жена реабилитированного… Одновременно партком Горного разыскал троих коммунистов, которые учились с отцом и хорошо его знали. Вот текст справки, которую они составили для мамы, заверив её в парткоме института:
«Знали т. Канджарадзе Варлама Антоновича по совместной учёбе и работе в академических и общественных организациях Ленинградского Горного института с сентября 1924 г. по март 1930 г.
Нам было известно, что т. Канджарадзе В.А. выходец из крестьян, принимал участие в борьбе за установление Советской власти в Грузии.
По окончании Хонского педагогического техникума в 1923 году, он был командирован парторганизацией Грузии на учёбу в МГУ, а в 1924 году Главпрофобром Наркомпроса РСФСР был переведён в Ленинградский Горный институт.
Будучи студентом института, т. Канджарадзе В.А. являлся стипендиатом ЦК ВКП(б) Грузии, а позднее треста «Чиатурмарганец».
Тов. Канджарадзе В.А. принимал активное участие в работе комсомольских, партийных и других общественных организаций Горного института, в перестройке работы высшей школы и в политико-воспитательной работе среди молодёжи.
Тов. Канджарадзе В.А. был чутким и отзывчивым товарищем и принципиальным коммунистом.
Подписи:
член КПСС с 1927 г. Родионов Т.Я.
член КПСС с 1928 г. Краснов Д.А.
член КПСС с 1929 г. Ушаков И.Н.
21 мая 1962 г. г. Ленинград».
Ближайшие коллеги отца. Все, кроме одного, репрессированы и погибли.
Как только не перевирали фамилию деда и имя отца в чиновничьих кабинетах, поэтому не надо удивляться написанию фамилии отца «Канджарадзе» (у меня и моих детей - «Канжарадзе»).Чиновники ЗАГСа Василеостровского района Ленинграда много лет назад записали в моём свидетельстве о рождении нашу фамилию как Канжарадзе, а имя отца – Валерьян. Канжарадзе даже правильнее,чем Канджарадзе. И я старался следить за правильностью написания, особенно там, где фамилия писалась на слух. Увы, не всегда успешно! Позже я сделаю пояснение.
А в это время моя мама, Попова Зинаида Алексеевна, ничего не подозревающая, восторженная студентка Ленинградского Герценовского пединститута, бегала на лекции на филологическом факультете, беззаботно помахивая белокурой косой до пояса.
Зинаида
Мама родилась 3 мая 1905 года в посёлке Осеевка пензенской губернии, в семье Алексея и Веры Поповых.
К сожалению, подробностей происхождения семьи Поповых у меня тоже нет. В семье было 8 детей, но полную жизнь прожили лишь 5 сестёр. Дед Алексей умер рано, а бабушка Вера прожила долгую, непростую жизнь и была похоронена в Пензе. Я её видел лишь однажды.
Отец и мама познакомились во Дворце молодёжи на вечере встречи с национальными меньшинствами (модное и обязательное мероприятие в плане решения национального вопроса тех лет). Знакомство грузина Валико с русской девушкой Зинаидой привел в 1928 году к образованию нашей семьи. Отцу было 25 лет, маме – 23.
У счастливых студентов 8 февраля 1930 г. родилась моя сестра Сталина, названная так в честь вождя всех времён и народов. В марте этого же года отец выпустился из Горного и вместе с мамой и малышкой Сталиной выехал в Грузию возрождать Чиатурские рудники. Но я не заставил себя ждать, и маме с двухлетней Сталичкой пришлось вновь вернуться в Ленинград. В погожий майский день, прямо из-за праздничного стола, тётя Тоня проводила маму в родильный дом имени Видемана (что на углу 14 линии и Большого проспекта В.О.). Так судьбе было угодно, чтоб мама родила меня в Ленинграде, а не в Чиатурах
Я появился на свет 2 мая 1932 года, и мама показала меня приехавшему по случаю такого события отцу из окна той же палаты, что и Сталичку двумя годами ранее. Если смотреть от Большого проспекта, то это второе окно во II этаже от левого угла здания. Там и сейчас родильный дом.
Принесли меня в ту же квартиру, что и Сталичку двумя годами ранее, к тёте Тоне (старшая сестра мамы). Муж тёти Тони, Иван Васильевич Демин, окончил Горный одновременно с отцом и уехал по распределению в Магаданскую область (он был специалист по редкоземельным металлам). Вскоре туда же выехала и тётя Тоня. На долгих два десятилетия осиротела гостеприимная квартира Деминых (В.О. 9 линия, дом 16, кв. 15), приютившая нашу семью в период её становления. Мама надолго рассталась с любимой старшей сестрой.
Я же на всю жизнь сохранил в памяти образы бескорыстных и мудрых родных людей, которые так много сделали доброго для нашей семьи не только в период её зарождения, но и впоследствии, когда на нас обрушилась беда, и потом, когда я, уже взрослым, приехал в Ленинград.
Семья Поповых
Маме-студентке пришлось взять в «Герценке» академический отпуск. Семья стала жить в Грузии, в Чиатуре, в доме руководства треста, в просторной 3х комнатной квартире.
Чиатура 30х годов – это горное поселение, раскинувшееся по ущелью с рекой Квирила на прилегающих плато. В 1921 году получил статус города. Население – 20 т. чел. Железнодорожная станция, мясо-молочный комбинат, швейная фабрика, театр и др. Вся жизнь города и труд большинства населения связаны с добычей и обогащением марганцевых руд (марганец – стратегический материал, необходимый для производства особо прочных сталей, в основном – брони танков).
В Советском Союзе было 2 месторождения марганцевых руд в промышленном объёме: Никополь (Украина) и Чиатура (Грузия). Эти месторождения давали 90 % марганца, потребляемого металлургической промышленностью страны. Недостающие 10 % поставлялись с Кубы. Сегодня оба месторождения оказались за границей. По сведениям из Грузии, чиатурские рудники после развала СССР зачахли и влачат жалкое существование. Не думаю, что в Никополе дела идут лучше.
Отец дни и ночи пропадал на рудниках, вкладывая в них всё то современное и передовое, что получил в прославленном Горном. Сохранилась фотография, на которой отец в сапогах и в брезентовом плаще верхом на лошади по горной тропе едет на рудник. Достаточно стремителен был и карьерный рост молодого специалиста. Вот архивная справка от 22.01.1957 г., полученная Мамой за подписью заместителя управления трестом:
«Согласно архивным данным треста «Чиатурмарганец», т. Канджарадзе Валериан (Варлам) Антонович работал в тресте «Чиатурмарганец»:
- с 5 апреля 1930 г. по 28 февраля 1931 г. – начальник работ уч. № 17;
- с 1 марта 1931 г. по 30 ноября 1931 г. – зам. директора рудника № 25;
- с 15 декабря 1931 г. по 30 марта 1933 г. – пом. зав. отдела капстроительства;
- с 1 апреля 1933 г. по 15 июля 1934 г. – технический руководитель рудника № 26;
- с 15 июля 1934 г. по 29 ноября 1937 г. – главный инженер треста «Чиатурмарганец».
Часто ему приходилось ездить в Главк в Москву, встречаться там с Серго Орджоникидзе, ставшим наркомом тяжёлой промышленности. Похоже, нарком не ошибся, переведя отца из МГУ в Горный с дальнейшей целью его работы в важном секторе тяжёлой промышленности марганцевые руды.
Нарком хорошо помнил личностные качества отца по совместной деятельности в 20е революционные годы и теперь внимательно следил за его успехами в Чиатуре. Позади у отца была поездка в Германию, в перспективе – поездка в Америку и должность управляющего трестом…
Моя память не оставила от Чиатурского периода почти ничего. Так, отдельные всполохи, какие-то кадры. Помню, как за руку с каким-то мужчиной я стоял на железнодорожном виадуке, под нами блестели рельсы, по которым отец должен приехать из командировки в Москву и привезти мне велосипед. Отец с этим поездом не приехал и я не получил вожделенного велосипеда. Помню обиду того дня. Счастливым образом велосипед впоследствии всё же оказался в моих руках, и я, гордый, скатывался на нём с горы в нашем дворе. А вокруг было много детей, которые с удивлением смотрели не на то, как я ловко скатываюсь с горы, а на чудо техники – двухколёсный, как у взрослых, велосипед. Сохранилась фотография, на которой я с высунутым от удовольствия языком на этом велосипеде.
В 1956 году, будучи в Чиатуре с мамой по поводу реабилитации отца, я с удивлением обнаружил, что огромная гора в нашем дворе, с которой я лихо скатывался, оказалась малозаметным бугорком.
Я дорожу в своей памяти каждым кадром с отцом. Их совсем немного.
Помню роскошные апартаменты в Москве, снежная зима, высокий этаж, я на балконе лопаткой сбрасываю вниз (на прохожих!) снег. Было это, как подсказала мама, в гостинице «Москва» (теперь уже несуществующая, её недавно снесли); отец старался не расставаться со мной даже в поездках, где это было возможно.
Несколько эпизодов с отцом память зацепила в связи с автомашиной.
Легковая машина «ГАЗ-М1» (больше известная как «Эмка») была вручена отцу осенью 1935 года. Вот содержание документа, который хранится в архиве семьи:
«Приказ
по народному Комиссариату Тяжёлой Промышленности
№ 336
г. Москва 19 марта 1935 г.
За успешное выполнение программы 1934 года премировать персональными легковыми машинами следующих работников Чиатурского Маргантреста:
1. Управляющий треста т. Арутюнова В.Н.;
2. Гл. инженера треста т. Канжерадзе В.А.
3. Директора рудника № 29/30 т. Уртмелидзе Д.
4. Гл. инженера 25 р/управления т. Бебутеишвили Н. и т. Калмахелидзе Г.И.
Подпись: Народный Комиссар Тяжёлой
промышленности С. Орджоникидзе.
Печать.»
Надо знать Грузию 30х годов, особенно Чиатурскую горную глубинку, чтоб представить себе такую картину:
…Легковая машина (почти космическая редкость на местных дорогах), в которой сидит мама – русская красавица-блондинка с огромными карими глазами, в окружении троих детей (Светланочка родилась в Чиатурах 18 октября 1935 года) и Аннушки. Впереди счастливый отец. За рулём молодой парень Алёша – он наш водитель. Мы едем на знаменитый воскресный базар в Хашури. Помню, как на базаре машину облепили мальчишки: они стояли на ступенях, влезали на капот, щупали фары, блестящие ручки дверей. И тогда Алёша, прогнав мальчишек, въехал в огромную лужу, распугав гусей и свиней. Там мы и стояли, пока отец с мамой делали покупки, а я показывал мальчишкам язык.
А вот ещё. Я с отцом в гостиничном номере. Одеваемся, выходим во двор, а там стоят две одинаковые машины: чёрные, блестящие, красивые. Несколько мужчин курят, о чём-то меня спрашивают. Отец, видимо, переводит:
«Угадай, какая из этих машин наша?». Осталось в памяти ощущение смущения от того, что я не мог угадать.
Похоже, вскоре отец научился водить машину. Он сидел за рулём, а я у него на коленях и тоже пытался участвовать в управлении. Отец был весел, пел песни и лихо крутил рулём. В итоге мы ударились в огромный валун и я вернулся домой с шишкой на лбу. По воспоминаниям мамы, отец был так напуган за меня, что потом долго не садился за руль. Долго – это относительно, так как шёл 1937 год и отцу осталось жить теперь уже совсем немного.
Кто погубил моего отца? За что? Сказать, что это сделали недоброжелатели, завистники - это было бы уж слишком просто.
Часть 2 - продолжение
Мой дед, папин отец, был высокопоставленным человеком в Грузии и был репрессирован в 1937 году. Его жена осталась с четырьмя детьми, младшей из которых было всего 3(!) недели. Им чудом удалось уцелеть и не отправиться в лагеря. Об этой жизни и пишет папа – с интересными подробностями о советской жизни.
Мне показалось, что такая хроника будет интересна не только мне или членам нашей семьи. Папа на удивление хорошо пишет – со своими двумя техническими и одним музыкальным образованием. Он прожил интересную жизнь (запускал космические корабли, работал в авиации, на испытаниях атомной бомбы и даже играл на похоронах Сталина) и рассказывает о той эпохе, которую наши дети уже будут изучать по учебникам.
Я решили публиковать эти мемуары в Интернете – опуская совсем уж личные подробности, которые не будут интересны широкой аудитории. И если кого-то из вас эта история заинтересует и вы будете оставлять мне свои комментарии, я буду очень рада, т. к. это серьезно простимулирует мою работу по подготовке мемуаров к печати.
Мне было интересно читать. Надеюсь, вам тоже. Тексты будут с фотографиями.
А вот отрывок из первой части, для привлечения внимания ☺
…Из квартиры нас в тот же день выселили, и мы оказались в подвале нашего же дома. Сталина, я и Светлана в это время болели корью. Мама металась между нами, новорождённой Бэлой, местной тюрьмой и трестом. Вокруг было гробовое молчание. Нам никто ничем не помог. Кровати в подвал спустили случайные мужчины, которых мама уговорила за какое-то вознаграждение. Деньги, которые были дома, быстро закончились. Отца арестовали в день получки, так что эти деньги в семью не попали. Они вместе с личными вещами отца и большинством вещей из квартиры просто исчезли. Они, как и отец, будто растворились в воздухе. Машина отца тоже была конфискована и, как потом выяснится, закончила свой путь в гараже треста.
Над семьёй, которая в одночасье была растоптана и унижена, как дамоклов меч, повисло клеймо «семья врага народа».
Все многочисленные знакомые, даже те, которые считались друзьями и многократно бывали у нас дома, отворачивались от мамы, при встрече старались отойти в сторону, разговор обрывали и спешно уходили. Официально ни один врач не пришёл к больным детям. Мама с благодарностью вспоминала врача, который пришёл к нам в подвал, принёс лекарства и сделал назначения. Он пришёл ночью, чтобы никто не увидел. Нам помогал, и тоже по ночам, дворник Жан, китаец. Он не мог говорить, когда-то ему японцы отрезали язык. Помогал нам по всяким хозяйственным делам. В это тяжёлое для нас время он проявил себя настоящим мужчиной: приспособил в подвале железную печурку, приносил дрова, ходил на базар обменивать мамины вещи на продукты.
Мы в очередной раз возвращаемся от тюрьмы домой. Мама присела на камень и плачет. К нам подошёл мужчина, лица которого мама не смогла рассмотреть в темноте, но он был ей незнаком. Мужчина настойчиво посоветовал маме никуда больше не ходить с вопросом о судьбе мужа и как можно быстрей уехать из Грузии…
Приключения одной семьи в Советском Союзе
(хроника для домашнего чтения)
Облечь в письменную форму свои жизненные воспоминания и всё то, немногое, к сожалению, что я слышал от мамы, мне подсказала мысль о том, что я уже пережил не только последнее статистическое десятилетие, но и отпущенные мне моей Родиной 14-летний срок дожития, и до физического конца осталось ровно столько, сколько мне ещё отпущено Всевышним. Вот за это «ровно столько» и попытаюсь информацию своей памяти перевести в строчки повествования и оставить их своим детям и внукам. Может быть, им в своё время захочется продолжить хронику нашей семьи и легче будет начинать не с чистого листа.
Итак… Я бежал по улице в мокрых штанишках и горько плакал. Мне очень хотелось писать. Когда я завернул в свой двор, за мной погналась огромная собака и куснула за попку. Сбежались все соседи, шума было предостаточно…
Много лет позже мама пояснила мне, что было это в 1935 году в г. Чиатура, в Грузии. И что бежал я из детского сада домой пописать в привычный горшочек, а за мной безуспешно бежала тучная воспитательница. А большая собака – это овчарка нашего соседа, работника НКВД, который вскоре сыграет не последнюю роль в трагической судьбе отца. Бедная мамочка была очень огорчена тем, что я не ужился с садом. Ведь в это время, кроме меня трёхлетнего и пятилетней Сталички, у нее на руках была новорождённая Светланочка. И было сложно за всеми нами присмотреть. Вот тогда-то в семье появилась Аннушка наша нянечка на последующие 2 года. Это была добрая, бескорыстная и заботливая русская женщина, бежавшая от голода из российской глубинки, с которой мама познакомилась на местном базаре и привела к нам домой.
Заканчивался 1935 год. Отцу оставалось жить чуть более 2х лет. А пока 32-летний выпускник лениградского Горного института только что вернулся из Германии, куда он выезжал для обмена опытом с рурскими специалистами.
Безжалостная государственная система тех лет пока благоволила к отцу, играя с ним в смертельную игру «кошки-мышки». Сила этой системы всего за 4 года после окончания Горного вознесла крестьянского парня из провинциального городка Хони с должности сменного мастера рудника до уровня главного инженера треста «Чиатурмарганец» (этот трест объединял собой всемирно известные грузинские рудники по добыче марганца).
Отец - Валерьян Кенджерадзе
Отец родился 17 января 1903 года в Грузии, в районном центре Хони, в крестьянской семье Кенжерадзе Антона и Нино. К сожалению, у меня нет информации о том, как и откуда происходит семья деда Антона. Бабушка Нино умерла рано, меня ещё не было на свете. Дедушка Антон пережил своего сына всего на два года.
Поэтому пишу только о том, что знаю достоверно.
Дед Антон и бабушка Нино
Знаю, что отец окончил в 1923 году Хонскую учительскую семинарию, был активным членом молодёжной революционной организации «Спартак». Спартаковцы прикреплялись в качестве помощников, порученцев и телохранителей к грузинским революционерам, к таким, как Кецховели, Цулукидзе, Сванидзе, Орджоникидзе и другим. Отец был прикреплён к Серго Орджоникидзе. Возможно, впоследствии это тоже сыграло роковую роль в судьбе отца.
«…Один из первых комсомольцев Грузии, вожак молодёжи Хони, секретарь горкома, глубокий приверженец всего того нового, что принёс с собой в 20е годы революционный вихрь из России…», всё это, спустя много лет, я прочитал на стенде, посвящённом памяти отца, в Хонском краеведческом музее.
Грузия - маленькая страна. Население её - меньше населения моего родного Ленинграда. Поэтому там почти что все родственники, все друг друга знают. И, безусловно, отец был заметной личностью в жизни Грузии. ЦК ВКП(б) Грузии отправил своего преданного, обласканного воспитанника на обучение в Россию, первоначально в Московский университет, а затем в ленинградский Горный институт.
Вот содержание архивной справки из Горного института (№ 15-128 от 22.05.1962 г.):
«Канджарадзе Варлам Антонович с 1 сентября 1924 года приказом Главпрофобра Наркомпроса РСФСР был переведён из Московского государственного университета в Ленинградский горный институт на горный факультет.
В период обучения с 01.09.1924 г. т. Канджарадзе В. получал стипендию от ЦК ВКП(б) Грузии в размере 50 руб. в месяц, а с января 1930 г. получал стипендию от Чиатурского марганцевого треста, как законтрактованный для работы по окончании института, в размере 90 руб. в месяц.
Канджарадзе В.А. окончил Ленинградский горный институт 07 марта 1930 года по рудной специальности с присвоением квалификации «Горный инженер».
Основание: личное дело № 1069 за 1924 г.
Приказ по институту № 81 от 07.03.1930 г.
Подпись: проректор по учебной работе
Профессор Л.Н. Келль.
Зав. архивом Т.А. Сметанина».
Справку заказывала мама при оформлении персональной пенсии как жена реабилитированного… Одновременно партком Горного разыскал троих коммунистов, которые учились с отцом и хорошо его знали. Вот текст справки, которую они составили для мамы, заверив её в парткоме института:
«Знали т. Канджарадзе Варлама Антоновича по совместной учёбе и работе в академических и общественных организациях Ленинградского Горного института с сентября 1924 г. по март 1930 г.
Нам было известно, что т. Канджарадзе В.А. выходец из крестьян, принимал участие в борьбе за установление Советской власти в Грузии.
По окончании Хонского педагогического техникума в 1923 году, он был командирован парторганизацией Грузии на учёбу в МГУ, а в 1924 году Главпрофобром Наркомпроса РСФСР был переведён в Ленинградский Горный институт.
Будучи студентом института, т. Канджарадзе В.А. являлся стипендиатом ЦК ВКП(б) Грузии, а позднее треста «Чиатурмарганец».
Тов. Канджарадзе В.А. принимал активное участие в работе комсомольских, партийных и других общественных организаций Горного института, в перестройке работы высшей школы и в политико-воспитательной работе среди молодёжи.
Тов. Канджарадзе В.А. был чутким и отзывчивым товарищем и принципиальным коммунистом.
Подписи:
член КПСС с 1927 г. Родионов Т.Я.
член КПСС с 1928 г. Краснов Д.А.
член КПСС с 1929 г. Ушаков И.Н.
21 мая 1962 г. г. Ленинград».
Ближайшие коллеги отца. Все, кроме одного, репрессированы и погибли.
Как только не перевирали фамилию деда и имя отца в чиновничьих кабинетах, поэтому не надо удивляться написанию фамилии отца «Канджарадзе» (у меня и моих детей - «Канжарадзе»).Чиновники ЗАГСа Василеостровского района Ленинграда много лет назад записали в моём свидетельстве о рождении нашу фамилию как Канжарадзе, а имя отца – Валерьян. Канжарадзе даже правильнее,чем Канджарадзе. И я старался следить за правильностью написания, особенно там, где фамилия писалась на слух. Увы, не всегда успешно! Позже я сделаю пояснение.
А в это время моя мама, Попова Зинаида Алексеевна, ничего не подозревающая, восторженная студентка Ленинградского Герценовского пединститута, бегала на лекции на филологическом факультете, беззаботно помахивая белокурой косой до пояса.
Зинаида
Мама родилась 3 мая 1905 года в посёлке Осеевка пензенской губернии, в семье Алексея и Веры Поповых.
К сожалению, подробностей происхождения семьи Поповых у меня тоже нет. В семье было 8 детей, но полную жизнь прожили лишь 5 сестёр. Дед Алексей умер рано, а бабушка Вера прожила долгую, непростую жизнь и была похоронена в Пензе. Я её видел лишь однажды.
Отец и мама познакомились во Дворце молодёжи на вечере встречи с национальными меньшинствами (модное и обязательное мероприятие в плане решения национального вопроса тех лет). Знакомство грузина Валико с русской девушкой Зинаидой привел в 1928 году к образованию нашей семьи. Отцу было 25 лет, маме – 23.
У счастливых студентов 8 февраля 1930 г. родилась моя сестра Сталина, названная так в честь вождя всех времён и народов. В марте этого же года отец выпустился из Горного и вместе с мамой и малышкой Сталиной выехал в Грузию возрождать Чиатурские рудники. Но я не заставил себя ждать, и маме с двухлетней Сталичкой пришлось вновь вернуться в Ленинград. В погожий майский день, прямо из-за праздничного стола, тётя Тоня проводила маму в родильный дом имени Видемана (что на углу 14 линии и Большого проспекта В.О.). Так судьбе было угодно, чтоб мама родила меня в Ленинграде, а не в Чиатурах
Я появился на свет 2 мая 1932 года, и мама показала меня приехавшему по случаю такого события отцу из окна той же палаты, что и Сталичку двумя годами ранее. Если смотреть от Большого проспекта, то это второе окно во II этаже от левого угла здания. Там и сейчас родильный дом.
Принесли меня в ту же квартиру, что и Сталичку двумя годами ранее, к тёте Тоне (старшая сестра мамы). Муж тёти Тони, Иван Васильевич Демин, окончил Горный одновременно с отцом и уехал по распределению в Магаданскую область (он был специалист по редкоземельным металлам). Вскоре туда же выехала и тётя Тоня. На долгих два десятилетия осиротела гостеприимная квартира Деминых (В.О. 9 линия, дом 16, кв. 15), приютившая нашу семью в период её становления. Мама надолго рассталась с любимой старшей сестрой.
Я же на всю жизнь сохранил в памяти образы бескорыстных и мудрых родных людей, которые так много сделали доброго для нашей семьи не только в период её зарождения, но и впоследствии, когда на нас обрушилась беда, и потом, когда я, уже взрослым, приехал в Ленинград.
Семья Поповых
Маме-студентке пришлось взять в «Герценке» академический отпуск. Семья стала жить в Грузии, в Чиатуре, в доме руководства треста, в просторной 3х комнатной квартире.
Чиатура 30х годов – это горное поселение, раскинувшееся по ущелью с рекой Квирила на прилегающих плато. В 1921 году получил статус города. Население – 20 т. чел. Железнодорожная станция, мясо-молочный комбинат, швейная фабрика, театр и др. Вся жизнь города и труд большинства населения связаны с добычей и обогащением марганцевых руд (марганец – стратегический материал, необходимый для производства особо прочных сталей, в основном – брони танков).
В Советском Союзе было 2 месторождения марганцевых руд в промышленном объёме: Никополь (Украина) и Чиатура (Грузия). Эти месторождения давали 90 % марганца, потребляемого металлургической промышленностью страны. Недостающие 10 % поставлялись с Кубы. Сегодня оба месторождения оказались за границей. По сведениям из Грузии, чиатурские рудники после развала СССР зачахли и влачат жалкое существование. Не думаю, что в Никополе дела идут лучше.
Отец дни и ночи пропадал на рудниках, вкладывая в них всё то современное и передовое, что получил в прославленном Горном. Сохранилась фотография, на которой отец в сапогах и в брезентовом плаще верхом на лошади по горной тропе едет на рудник. Достаточно стремителен был и карьерный рост молодого специалиста. Вот архивная справка от 22.01.1957 г., полученная Мамой за подписью заместителя управления трестом:
«Согласно архивным данным треста «Чиатурмарганец», т. Канджарадзе Валериан (Варлам) Антонович работал в тресте «Чиатурмарганец»:
- с 5 апреля 1930 г. по 28 февраля 1931 г. – начальник работ уч. № 17;
- с 1 марта 1931 г. по 30 ноября 1931 г. – зам. директора рудника № 25;
- с 15 декабря 1931 г. по 30 марта 1933 г. – пом. зав. отдела капстроительства;
- с 1 апреля 1933 г. по 15 июля 1934 г. – технический руководитель рудника № 26;
- с 15 июля 1934 г. по 29 ноября 1937 г. – главный инженер треста «Чиатурмарганец».
Часто ему приходилось ездить в Главк в Москву, встречаться там с Серго Орджоникидзе, ставшим наркомом тяжёлой промышленности. Похоже, нарком не ошибся, переведя отца из МГУ в Горный с дальнейшей целью его работы в важном секторе тяжёлой промышленности марганцевые руды.
Нарком хорошо помнил личностные качества отца по совместной деятельности в 20е революционные годы и теперь внимательно следил за его успехами в Чиатуре. Позади у отца была поездка в Германию, в перспективе – поездка в Америку и должность управляющего трестом…
Моя память не оставила от Чиатурского периода почти ничего. Так, отдельные всполохи, какие-то кадры. Помню, как за руку с каким-то мужчиной я стоял на железнодорожном виадуке, под нами блестели рельсы, по которым отец должен приехать из командировки в Москву и привезти мне велосипед. Отец с этим поездом не приехал и я не получил вожделенного велосипеда. Помню обиду того дня. Счастливым образом велосипед впоследствии всё же оказался в моих руках, и я, гордый, скатывался на нём с горы в нашем дворе. А вокруг было много детей, которые с удивлением смотрели не на то, как я ловко скатываюсь с горы, а на чудо техники – двухколёсный, как у взрослых, велосипед. Сохранилась фотография, на которой я с высунутым от удовольствия языком на этом велосипеде.
В 1956 году, будучи в Чиатуре с мамой по поводу реабилитации отца, я с удивлением обнаружил, что огромная гора в нашем дворе, с которой я лихо скатывался, оказалась малозаметным бугорком.
Я дорожу в своей памяти каждым кадром с отцом. Их совсем немного.
Помню роскошные апартаменты в Москве, снежная зима, высокий этаж, я на балконе лопаткой сбрасываю вниз (на прохожих!) снег. Было это, как подсказала мама, в гостинице «Москва» (теперь уже несуществующая, её недавно снесли); отец старался не расставаться со мной даже в поездках, где это было возможно.
Несколько эпизодов с отцом память зацепила в связи с автомашиной.
Легковая машина «ГАЗ-М1» (больше известная как «Эмка») была вручена отцу осенью 1935 года. Вот содержание документа, который хранится в архиве семьи:
«Приказ
по народному Комиссариату Тяжёлой Промышленности
№ 336
г. Москва 19 марта 1935 г.
За успешное выполнение программы 1934 года премировать персональными легковыми машинами следующих работников Чиатурского Маргантреста:
1. Управляющий треста т. Арутюнова В.Н.;
2. Гл. инженера треста т. Канжерадзе В.А.
3. Директора рудника № 29/30 т. Уртмелидзе Д.
4. Гл. инженера 25 р/управления т. Бебутеишвили Н. и т. Калмахелидзе Г.И.
Подпись: Народный Комиссар Тяжёлой
промышленности С. Орджоникидзе.
Печать.»
Надо знать Грузию 30х годов, особенно Чиатурскую горную глубинку, чтоб представить себе такую картину:
…Легковая машина (почти космическая редкость на местных дорогах), в которой сидит мама – русская красавица-блондинка с огромными карими глазами, в окружении троих детей (Светланочка родилась в Чиатурах 18 октября 1935 года) и Аннушки. Впереди счастливый отец. За рулём молодой парень Алёша – он наш водитель. Мы едем на знаменитый воскресный базар в Хашури. Помню, как на базаре машину облепили мальчишки: они стояли на ступенях, влезали на капот, щупали фары, блестящие ручки дверей. И тогда Алёша, прогнав мальчишек, въехал в огромную лужу, распугав гусей и свиней. Там мы и стояли, пока отец с мамой делали покупки, а я показывал мальчишкам язык.
А вот ещё. Я с отцом в гостиничном номере. Одеваемся, выходим во двор, а там стоят две одинаковые машины: чёрные, блестящие, красивые. Несколько мужчин курят, о чём-то меня спрашивают. Отец, видимо, переводит:
«Угадай, какая из этих машин наша?». Осталось в памяти ощущение смущения от того, что я не мог угадать.
Похоже, вскоре отец научился водить машину. Он сидел за рулём, а я у него на коленях и тоже пытался участвовать в управлении. Отец был весел, пел песни и лихо крутил рулём. В итоге мы ударились в огромный валун и я вернулся домой с шишкой на лбу. По воспоминаниям мамы, отец был так напуган за меня, что потом долго не садился за руль. Долго – это относительно, так как шёл 1937 год и отцу осталось жить теперь уже совсем немного.
Кто погубил моего отца? За что? Сказать, что это сделали недоброжелатели, завистники - это было бы уж слишком просто.
Часть 2 - продолжение
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2011-04-03 08:53 pm (UTC)(no subject)
From:no subject
Date: 2011-04-03 09:08 pm (UTC)(no subject)
From:no subject
Date: 2011-04-03 09:43 pm (UTC)(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:no subject
Date: 2011-04-03 09:44 pm (UTC)если б все так собрались и опубликовали в Интернете что-то такое, то, глядишь, правдивая картина мира нарисовалась бы сама собой, а какой-нибудь
Большой БратГугл ее бы когда-нибудь собрал воедино, с возможностью погрузиться в каждую отдельную судьбу...я вот просрал историю семьи в советский период, ибо... впрочем, это неважно.
чужие люди хоть что-то записали, за что им спасибо, конечно.
(no subject)
From:no subject
Date: 2011-04-04 05:56 am (UTC)(no subject)
From: